История Ивана Семеновича со всеми вытекающими…

Иван Семенович Куларесов, среднестатистический белорусский пенсионер. Пенсия, что кот наплакал, да и Батько ущемляет в последнее время. Все чаще и чаще  у Ивана Семеновича в голову лезут плохие мысли. Мысли лезут одна на другую, превращаясь в нечто черное, ужасное и скомканное. Помогает этим мыслям последствия инсульта, который Иван Семенович получил еще в бытность тренером. Тренером сборной по футболу. Сборной Бельгии. И сейчас его выручают мысли светлые, исключительно про футбол. Сейчас Иван Семенович расслабленно сидел в кресле-качалке подаренном внуками на день Победы и вспоминал свою интересную в общем-то жизнь. Насыщенная она выдалась, где только не довелось работать и через что только не удалось пройти…

Будучи восемнадцатилетним юнцом, Иван был призван в вооруженные силы Советского Союза и судьба выгадала ему попасть служить на Камчатку. В то время принято было, видимо, в целях воспитания самостоятельности отправлять юных солдатиков на другой конец союза.

Остров Шикотан стал в будущем для Ивана настоящей второй Родиной, ведь именно здесь его, худого, невзрачного парня научили играть в футбол. Вначале, правда, речи о футболе не было, и занимались, по большей части, выполнением своих прямых воинских обязанностей, дневалили «на тумбочке», получали в хлеборезке по хлеборезке от хлебореза, таскали туда-сюда неугомонную гаубицу Д-30. Как выяснилось позже, гаубице было абсолютно наплевать, где стоять, неугомонным оказался плешивый старшина Васькин из Анадыря. К слову сказать. Васькин был очень занятным персонажем, будучи коренным чукотским парнем, впадал при первой же рюмке в апатию и полнейший анабиоз, хватаясь за нож или иную острую металлическую конструкцию, его быстро успокаивали и он, после происшедшего, умиротворенно и агрессивно блевал в армейском сортире, проклинаемый на утро духами, которым приходилось за ним убирать.

А затем у вредных старших товарищей случился дембель и Иван со товарищи зажили нормальной жизнью, в которой появились и книги и тренажерный зал и футбол, настоящий футбол.

Настоящий футбол для военнослужащих 17 роты, 259 воинской части заключался в битвах на пустыре десять на десять в кирзачах, набитой до отказа майкой ушедшего на покой Васькина. Все настолько ретиво и ожесточенно лупили по майке, что вкрадывалось предположение, что Васькина в роте недолюбливал не только Иван.

Как правило, команда Ивана проигрывала, что на психике Куларесова сказывалось отрицательно, после таких поражений он надолго уходил в тренажерный зал и качал икры. Икры оказались довольно трудно накачиваемой мышцой, что вызывало у юного солдата еще больший гнев.

После окончания службы Иван вернулся в родные Микашевичи, где с помощью дяди устроился на пост второго тренера клуба. Его хотели сразу поставить главным тренером, но у Ивана не было костюма, поэтому тренером остался Митрич, который рулил командой уже четырнадцать лет. Костюм, по счастливому стечению обстоятельств, оказался ровесником его стажа в клубе.

Клуб представлял собой стадион на берегу реки, который функционировал только в хорошую погоду, если случались дожди, то на поле прилетала цапля, которая свила себе гнездо в районе штрафной еще прошлым летом. Отгонять цаплю категорически запрещалось и со временем эта веселая, заботливая птица стала символом клуба.

Иван корпел на тренировках, заставляя себя все больше и больше разбираться в футболе, и, в конце концов, дошел до уровня, когда понимаешь, что ничего в футболе не смыслишь. Эта веха в его жизни трагическим образом совпала с кончиной Митрича, не сумевшего пережить очередной литр водки. В этот вечер была зафиксирована упорная ничья, пустую бутылку нашли рядом с Митричем на утро местные дружинники.

Митрича похоронили через два дня в дождливое утро. Даже цапля в районе штрафной не улыбалась, как обычно. Иван стоял у тренерской, взглядом упершись в небо. Стоял и думал о том, как все-таки скоротечен век. А еще думал, что намного более скоротечен век тренера. Это утро дало ему намного больше, чем все предыдущие года в футболе, Иван стал осознавать ответственность, которую он должен теперь нести за славную команду из небольшого белорусского городка.

С этого дня Куларесов стал более усердно подходить ко всем футбольным премудростям, выбил у местного мэра триста белорусских рублей, приобрел в областном центре два пятнистых мяча. Медленно, но верно накатывал 94 год.

С годами у Ивана, как его теперь называли, Семеновича, стал проявляться даже футбольный талант, сенсационно клуб вышел в первую лигу Беларуси и даже не вылетел сразу обратно. Стадион отремонтировали, сделали дренаж и прописали цаплю в зоопарк, где ее в первую же ночь сожрал дикий кот…

…Иван сидел в баре и перед глазами были два его друга Митрич и улыбающаяся цапля. Шесть лет прошло с тех событий и теперь, казалось бы не было повода для печали,  буквально два часа назад его подопечные выиграли сильных викингов в плей-офф чемпионата Мира. Все бы ничего, но тренировал Куларесов теперь не белорусов, а бельгийцев. Как так получилось, Иван и сам не мог себе ответить. Безумно хотелось быть на празднике жизни, и, как нельзя кстати, позвонил давний приятель Митрича, он был физиотерапевтом в Минске, позже перебрался в Антверпен и имел хорошие связи в  федерации футбола Бельгии. Там он массировал серьезных дядек и был с ними в хорошем расположении.

Иван сидел в баре и думал. Думал о том, как быстро перевернулась его жизнь, думал о том, как ему обыграть завтра немцев. 4-5-1, соперник будет закрываться в своей штрафной, нужно будет сделать ход конем и поставить опеку на защитника, этот ход точно приведет меня к победе, оппонент ждет от меня стандартной расстановки - он ее получит, а потом, когда защита вымотается, я выпущу Винса, уж этот парень не промахнется. Буквально вчера Иван долго общался с опытным бельгийским форвардом, Винс не доверял ему, и нервничал, но к концу беседы удалось прийти к общему мнению и Кун отблагодарил его феерической игрой против норвежцев. И на немцах Кун не оплошает, особенно если защитники будут бегать высунув язык. Еще две совершенно безумных задумки пришли Куларесову в голову и он по крупицам начал собирать их в единую картину, левый полузащитник с оттяжкой назад, давая дорогу центральному, дать полузащитникам прессинг и отрядить на фланги помогать крайним защитникам, немцы будут играть стандартно, по другому у них нет шансов, закрыться и при малейшем шансе выгибаться пружиной и остро атаковать, в первом тайме замучить защитника прессингом и вымотать его. Отличная мысль сменяла другую, еще немного и можно доставать блокнот и пометить основные моменты. Винамонт…Винамонт, как же удивить оппонента передвижениями Оливера,  задумчивый взгляд прошелся по затемненному прокуренному помещению и остановился на хрупкой спине брюнетки в синем платье. Эта темноволосая стройная девушка очень сексуально смотрелась на фоне уставших бельгийских футболистов в рваных полосатых гетрах.

Иван подошел к стойке бара, где, опрокинувшись на спинку рельефного стула, посасывая свой коктейль, сидела барышня, и с небольшим немецко-французско-непонятным акцентом доказывала бармену, что он представитель подсемейства козьих. Иван чувствовал себя совершенно окрыленным, даже трагическая судьба цапли его больше не волновала.

- Иван - представился парень, пригладив непослушный ёжик.

Девушка окинула его мутным взглядом и не ответила, предпочтя ему дальнейшую перепалку с барменом. Однако Куларесов не сдался, принявшись тут же перебирать свой скромный лексикон немецких выражений. Не найдя на выходе никаких фраз, кивком подозвал бармена и заказал сто граммов водки. Намахнул, глядя в пустоту, внутри все кипело.

- Эндшульдиген зи бите, фрейлин, - выпалил он

- Майне хаймат ист …

- Меня зовут Лиза – перебила девушка, ничуть не смутившись.

- Лучше не продолжай, у тебя был плохой преподаватель – продолжила она.

Однако в глазах промелькнул интерес.

- Можно я подсяду? – робко спросил Куларесов

- Садись, но имей ввиду, я оплачу за себя сама.

Иван улыбнулся и вздохнул с облегчением, ему не нравилось когда его «юзали» барышни в кабаках.

Далее в ход пошли шутки, анекдоты и много водки, настолько много, что наутро Иван проснулся в тренерской, в обнимку с Лизой и футбольным мячем. Голова трещала как баобаб и мысли путались. Смутно припоминая, было ли у них что-то с новой подружкой или не срослось. Обеспокоено заглянув себе в штаны, Иван устало выдохнул, трусов под штанами не было.

- Мде-е…подготовился к игре.

Тихо, стараясь не разбудить девушку, Иван вышел из тренерской и вдохнул прохладный влажный воздух. Голова кружилась настолько сильно, что парень присел на траву. Какие то мысли целым ворохом пролетали мимо как стая взъерошенных воробьев, в голове была каша. Овсяная. Та, которую ни прожевать, ни проглотить.

Что-то из далекого подсознания напоминало Ивану, что вчера было упущено что-то очень важное. Что-то…что-то…

Иван встал, и пошел прочь со стадиона. Необходимо принять душ, переодеться, а девушка…что девушка, не такой уж и красивой она была, пусть поспит, потом сама доберется куда нужно.

Спустя два часа менеджер сборной Бельгии весьма опухший с дурной головой садился в автобус, везущий сборную к лучшему достижению за всю историю страны.

Фанаты стучали в стенки автобуса, звук, проходящий через металл звучал гулко и отражался в голове Ивана тысячами осколков. Доехали до стадиона лишь спустя час. Пьяная старушка врезалась в грузовик и никак не хотела расходиться миром, перекрыв своим двигательным аппаратом пол полосы. Из-за пробки, времени на подготовку к матчу оставалось совсем немного.

- Ребята, поднялся из своего кресла Иван.

- Я тут придумал пару интересных идей…

- Слушаем тренер.

- В общем, начинаем игру…

Иван пытался сосредоточиться, но у него ничего не получалось, давненько он так не пережирал водки, чтобы настолько сильно это сказывалось на памяти.

- В общем, начинаем игру…

Игроки застыли с насмешкой на лицах, что-то с этим странным белорусом не то…

- В общем, играем в свою игру, выкрутился из положения Иван, и в голове промелькнуло, может быть то, что я забыл и к лучшему, ведь выиграли же норвегов… выиграли.

Иван первым вышел из автобуса и хор орущих мальчиков встретил его шумовой завесой. Все обожали его, тренера, который вывел Бельгию в четвертьфинал.

Голова раскалывалась еще сильнее, в висках стучало, то ли от шума, то ли от вчерашней «паленой» водки. Слева кто-то дернул за руку, Иван обернулся.

- Лиза, что ты тут делаешь, девушка наклонилась к нему и язвительно прошептала.

- Сбежал, зараза?

- Что ты, у меня были дела, сама понимаешь, четвертьфинал, а будить тебя не хотелось, ты с этим мячиком очень крепко спала.

А она вроде ничего все-таки, подумал Куларесов. Тем более, что отношений у него не было уже очень давно.

Подъехал автобус с немцами и игроки в белых костюмах быстро стали уходить в подтрибунное помещение.

- Мандражируешь?

Йенс Шарпинг вздрогнул от неожиданности и отвесил Хаусвейлеру подзатыльник:

– Мне-то что мандражировать? – усмехнулся Йенс. – Я снова на лавке запасных. Это ты в основе, да ещё и диспетчер-распасовщик.

– Ты же знаешь, что у Тренера на тебя какой-то план в этой игре, – возразил Маркус. – Парень, не отчаивайся. То, что ты не в основе – это ничего не значит. Тебе уготована большая роль.

- Значит, тебе известно что-то больше, чем мне… Наверно я и правда весь на нервах.

- Это не удивительно, парень! Мы в четвертьфинале чемпионата!

Парни поймали на себе мой пристальный взгляд и замолчали. Развернувшись пошли вслед за командой, уходя один подмигнул то ли мне, то ли Лизе. Я неловко перехватил взгляд и увидел в глазах моей спутницы какую-то искринку. Невольно приревновал.

- Я вам покажу «мы в четвертьфинале». Я вам покажу как помаргивать чужим бабам.

В таком состоянии Иван пребывал вплоть до стартового свистка, находясь в своей тренерской будке, он невольно проигрывал эпизод у автобуса. Странно как-то повела себя Лиза, как будто знала этого белобрысого.

Иван бросил злобный взгляд на скамейку немцев.

Молодой парнишка заерзал в мягком и уютном вроде бы кресле, видно было, что здесь чувствовал себя не в своей тарелке.

Ладно, надо вспомнить, что же все-таки вчера было. Куда память испарила наброски игры, схемы, состав, в конце концов.

Тем временем на поле бельгийцы поджимали. Немцы оборонялись очень умело, но Винамонт сумел раз опасно пробить головой.

Винамонт…Винамонт…и для тебя ведь парень я вчера кое-что придумал…

Винс! Почему его нет на поле? Куралесов нервно обернулся и словил укоризненный взгляд Куна.

- Да что же это такое со мной творится!

Опасно по флангу мимо запасных прорвался Комппер, хм, забавный парень, вроде невысокий. А скорость набирает на раз-два, накрутил Фаува как ребенка. Надо было фланги закрыть, ведь очевидно же. Жаль сейчас уже трудно, что-то сделать, не возьмешь же тайм-аут, не расскажешь игрокам как именно заблокировать опасные зоны.

А немцы перехватили инициативу, теперь игроки в красной форме не могли ничего создать. Однако вот он шанс! Скоростной Монтень получил мяч на фланге и прорвался до лицевой, отличный навес!

- Винс бей! - Куларесов подпрыгнул на кресле и осекся.

За голову схватился Винамонт, Винс нервно вздрогнул рядом.

Первый тайм так и закончился в упорной борьбе.

Мысли постепенно возвращались в голову, но боль была просто жуткой, нужно срочно выпить таблетку.

Иван скрылся под трибунами быстрее игроков, ведь нужно выпить таблетку, а затем успеть рассказать игрокам о передвижениях. Мы обязаны вырывать победу!

Зайдя в медкабинет на ломаном английском попросил что-то от головы, полная женщина неторопливо встала и протянула стакан воды, закинув в нее шипучую таблетку, сочувственно покачала головой.

«Без сочувствия обойдемся» - подумал Иван.

Выйдя из кабинета чуть не налетел на Лизу, которая сразу вцепилась в него мертвой хваткой.

- Ты сегодня был великолепен, заворковала она, нужно сегодня повторить.

- Мде…только этого не хватало.

Иван постарался перевести разговор на другую тему и улизнуть к команде, однако Лиза оказалась не так уж глупа. Перегородив проход она обняла парня и прошептала ему на ухо:

- Мне очень холодно, ты не мог бы принести мне куртку, она на скамейке, где ты сидел, я думала ты вернешься сразу и не стала ее брать с собой, а тебя пришлось ловить.

Иван вздохнул и быстрым шагом вернулся на поле.

Схватив куртку, обернулся назад, в глазах потемнело.

Куларесов взял куртку и, скрываясь от прожекторов пошел в подтрибунное помещение, вдруг что-то выпало, обернувшись, Иван поднял паспорт в обшарпанной коричневой обложке и хотел было положить обратно в карман, поглубже, чтобы больше не выронить, но что-то остановило его. Не совсем прилично разглядывать документы подруги, но он все же решил переступить через себя и открыл документ, Лиза Шарпинг, родилась в Берлине…Шарпинг…Шарпинг…что то вертелось на языке, но воспаленный после отравления мозг не мог связать дважды два. Очередная волна боли и тревоги накрыла его и падая он подумал, «Надо бы Свиридову позвонить…»